Посетите наш новый сайт AXMAJS.RU

Запустить

Мираэль Раймон

Жизненные дороги - вещь непредсказуемая, и много лет назад одиннадцатилетняя Мираэль не могла даже предположить, что что-то может поссорить ее с братом. Пять лет ушло у Миры на то, чтобы смириться с тем, что она может больше и не увидеть его. Сегодня, собираясь на очередное спецзадание, Раймон не догадывалась, что прилетевший в нее Экспиллиармус подарит ей самый счастливый момент в ее жизни за последние десять лет.

Далее

Чужая война

Работа участницы пятого тура ТЗЛ-2017 Мираэль Ласс Раймон.

Разумеется, рекомендуется смотреть со звуком!

Когда человек испытывает в чем-то недостаток - будь это материальные ресурсы или душевное тепло со стороны ближайших людей, он уверен, что это закончится совсем скоро. Когда человек имеет все в достатке, он принимает такой расклад событий как должное, и уверен, что так будет всегда.

Далее

Мираэль росла, ни в чем не нуждаясь: семья Раймонов-Ранйяров была в достаточной степени обеспеченной, чтобы младший ребенок не испытывал нужды в детских радостях и в достаточной степени сплоченной, чтобы девочка была окружена заботой и вниманием со стороны многочисленных родственников. С детства ее окружали любящие родители, которые, несмотря на занятость, старались уделять дочери максимум внимания. Регулярно она ходила в гости к бабушке Мари, которая угощала ее вкусными (хотя не факт, что съедобными) пирожками и разрешала играть с домашней нечистью. Старший брат Миры, всегда мечтавший о сестренке, уделял ей огромное количество времени и внимания. И, как оно бывает в таких случаях, Мираэль была уверена, что так будет всегда.

Расстаться с первыми иллюзиями

Первый раз эта иллюзия пошатнулась, когда к 11-летнему Натаниэлю прилетела официального вида сова с письмом из Хогвартса. Отъезд брата в школу означал совместное времяпровождение только на каникулах да во время его визитов на выходные. Мираэль, скучающая по брату, передавала ему через маму-декана корявые, но искренние рисунки (ведь писать она еще не умела) и была вне себя от радости, когда возвращающийся с Хогвартса Нейтик с шоколадкой в кармане переступал порог их дома. Сестра пришла к выводу, что редкость встреч с братом сделала их еще более радостными и приняла этот расклад событий, думая, что так будет всегда.

Радоваться встречам с братом

Шли годы. Натаниэль взрослел и однажды порог их дома переступила девушка, мгновенно перетянувшая на себя существенную часть его внимания. Мираэль это, разумеется, не нравилось, что она всячески старалась демонстрировать. Натаниэль, несмотря на то, что не одобрял отношение сестры к даме сердца, вел себя максимально тактично, стараясь сглаживать острые углы конфликта. Тем не менее, брат по-прежнему приезжал домой на выходные и каникулы, по мере возможности проводя с Мираэль время, и сестра почти смирилась с тем, что так оно и будет всегда.

Почти смириться с присутствием Милли

Так бы оно все и было, если бы Натаниэлю не вздумалась жениться. Свадьба означала отъезд брата из родительского дома и начало самостоятельной жизни. Мираэль почти смирилась с тем, что видеться они теперь будут только по праздникам, потому что у Нейтика добавятся новые заботы, а его противная жена наверняка будет претендовать на все его внимание. Фактически, все оказалось не так плохо, как боялась девочка: Милисента часто пропадала на работе, что означало возможность побыть с братом наедине, и регулярно приглашала ее на ужин в лондонскую императорскую резиденцию. Не то, чтобы ужины Милли ее радовали, но общество обожаемого брата все скрашивало. Конечно, Мираэль все еще считала, что брат мог бы жениться на ком-то более подходящем, но в целом, такой расклад событий ее почти устраивал, тем более, ей вот-вот должно было исполниться 11 лет.

Отпраздновать 11-й день рождения

Когда Мира поступила в Хогвартс, оказалось, что брат там бывает довольно часто, и это значило, что девочка могла проводить с ним время после уроков. Кроме того, Нейтик, под угрозой лишения наследства, помогал Мираэль с домашними заданиями. А в конце первого курса они даже приняли участие в ТЗЛ и отлично провели там время! В общем, Мираэль оказалось довольна таким раскладом событий, с удовольствием нянчилась с племянниками и начала постепенно смиряться с постоянным присутствием в их жизни Милисенты (которую все же считала так себе партией для Нейтика) и, разумеется, думала, что так оно и будет. Шли годы, Мира подрастала, Нейтик старел.

Подрасти

Подростковый возраст подарил Мираэль множество переживаний, большинство из которых были, разумеется, приятными. Однако, вместе с тем, юная Мира постепенно стала замечать, что общаться с братом стало менее комфортно, и они начали отдаляться и даже периодически ссориться. Нейтик становился более занудным: ругался, когда Мира поздно возвращался домой и прогуливала уроки, не одобрял мальчишек, которые пытались за ней ухаживать, заставлял переодевать юбку на более длинную, когда Мираэль шла на прогулку с очередным кавалером. Помимо этого, близился выпуск, и перед Мирой остро стал вопрос о ее будущей профессии.

Задуматься о будущем

Мираэль была крайне любознательным ребенком с множеством интересов, который вырос в крайне любознательного подростка с еще большим множеством интересов. А в довершение к этой картине, Мире досталась отличная наследственность со способностями легко усваивать информацию и куча родственников, заботящихся о ее образовании: нетрудно догадаться, что учеба давалась мисс Раймон легко. Столь блестящий, на первый взгляд, расклад событий преподнес Мире кучу сложностей: все интересно, все легко дается! И как выбрать то, чем заниматься, спрашивается? И девушка решила пойти по пути наименьшего сопротивления: стать мракоборцем, так же как бабушка Мари и Милли. Ну а что: бабушка и невестка всегда положительно отзывались о своей работе, наперебой травили байки о нелегкой мракоборческой доле. Мираэль любила приключения, и ей отлично давалась боевая магия. Почему бы и нет, собственно? А чтобы не идти по проторенной дорожке, Мира решила поступать не в Лондонскую мракоборческую академию, которую закончили бабушка Раймон и Милли, а в Сицилийский университет боевой магии, славящийся высоким уровнем подготовки специалистов магического спецназа. К удивлению Миры, семья восприняла эту идею без особого энтузиазма.

Узнать реакцию родственников

Мираэль явилась в штаб-квартиру магического спецназа за пять минут до назначенного времени сборов. Был проведен инструктаж с последними назначениями, и всем участникам операции была выдана новая часть униформы - металлические маски, омерзительно напоминающие маски Пожирателей смерти, о которых Раймон, к счастью, читала только в учебниках истории.

Погода была отвратительной - небо было затянуто грозовыми тучами. Да, Мира все еще боялась грозы. Иногда ей казалось, что это - единственное, что объединяет ее с той Мираэль, которая осталась в далекой и любимой Британии, с далекой и любимой семьей.

Группа трансгрессировала прямиком в коридор дипломатического посольства - антитрансгрессионный барьер и сигнализация были предварительно сняты подкупленными сотрудниками Департамента транспорта и связи Магической Италии (именно их стараниями Мираэль потеряла связь с домом).

Вломившись в кабинет, где проходило какое-то заседание, Пожир... тьфу, спецназовцы достигли основной своей цели - несколько сотрудников были вырубленными мгновенно (Мира знала, что они были просто в отключке, а не чего похуже - перед ними стояла задача захватить как можно больше живых заложников).

Выйти в коридор

Сицилия не оправдала ожиданий 18-летней Мираэль, приехавшей сюда в надежде увидеть неповторимый итальянский колорит. Палермо оказался серым и грязным городом, средиземноморские пляжи - переполненными, люди - неприветливыми, паста и лазанья быстро приелись. Плюс, никаких знакомых у девушки здесь не было, и все пришлось начинать с чистого листа, что оказалось далеко не так весело, как думала Мира. Но самым большим разочарованием оказалась Сицилийская академия боевой магии. Серое, унылое здание с казарменными помещениями не шло ни в какое сравление с широкими коридорами Лондонской мракоборческой академии, с ее уютными двориками с волшебным микроклиматом, благодаря которому они утопали в цветах с ранней зимы и до поздней осени.

Одногруппники и преподаватели относились к Мире, единственной девушке на потоке, снисходительно - с точки зрения сицилийского менталитета, идеальная женщина должна быть не перечить мужу, заниматься домом и детьми. Мираэль, сжав зубы, отрабатывала навыки боевых заклинаний и рукопашного боя, впервые успешно применив их, дав в глаз и здорово приложив Ступефаем сокурсника (вообще-то, она считала его самым адекватным на потоке!), который, проводив ее домой со свидания, счел это достаточным поводом, чтобы начать распускать руки.

Мираэль регулярно писала домой, и на все вопросы о жизни на Сицилии отвечала с преувеличенной бодростью, дескать у нее все замечательно и все нравится - гордость и фирменное Раймоновское упрямство не позволяло ей признать свою неправоту и вернуться домой. Когда девушка приезжала домой на каникулах, она старалась вести себя максимально непринужденно, надеясь, что ее потухший взгляд и залегшая между бровями складка останутся незамеченными.

Выпуститься из академии

Приложив кого-то Ступефаем (или Петрификусом - подробности того отвратительного дня стерлись из памяти Мираэль, к счастью, очень быстро), Раймон в компании трех коллег выбежала в коридор - перед ними стояла задача заблокировать выходы из здания. В каком-то кабинете слышались ненавистные Мире звуки схватки. Мираэль знаком показала коллегам, что проконтролирует ситуацию в этом помещении, бесшумно и незаметно войдя туда.

В помещении в самом разгаре была схватка между пятью британцами и тремя итальянцами. Несмотря на численное преимущество ее земляков, бой можно было назвать в лучшем случае равным - ее коллеги закономерно превосходили англичан-дипломатов в искусстве боевой магии. Мира, подавив желание пустить Ступефай в спину кому-нибудь из ненавистных коллег, включилась в схватку. На их стороне.

Прошла минута (а может быть, и час. а может быть, вечность). Соотношение сил изменилось: теперь на одного оставшегося в строю британца приходился один итальянец и одна Мираэль.

Атаковать британца

Последний британец (лица его Мираэль разглядеть не могла - очень уж быстро все происходило) определенно был крепким орешком: ушедший в глухую защиту, он успешно страховал своих коллег, лишь изредка бросая в итальянцев что-то атакующее (при этом, даже умудрившись вырубить одного). Когда он остался один против Миры и ее коллеги (кажется, его звали Франческо Кьелини), шансов найти брешь в его защите практически не было. На ее памяти так дрался только один человек, который сейчас был для нее потерян как минимум до окончания этой никому ненужной войны. И этого человека победить она никогда не могла.

Раймон чувствовала, что начала уставать - не столько физически (подготовка у нее была на должном уровне), сколько морально: происходящее действо было ей глубоко омерзительно. Франческо, начавший терять терпение, яростно атаковал британца, отбивавшего его выпады методично, спокойно и почти небрежно. Мира, пытающаяся пробить брешь в защите противника, поймала себя на мысли, что преимущество явно на его стороне - злость спецназовца рано или поздно сыграет с ним злую шутку. Так и случилось - после серии яростных, но хаотичных атак Кьелини британец, не дав ему перевести дух, наложил на него парализующее и связывающее заклинание, непонятно как умудрившись еще отбить прилетевшую в него "Импедимента" в исполнении Миры.

Остаться наедине с британцем

Мира посылала в британца заклинание за заклинанием - тот уверенно их отражал, от некоторых - уворачивался, иногда для приличия ее атаковал, тут же уходя обратно в оборону. Джентльмен. Увернувшись от красного луча, Мираэль выставила щит, который секунду спустя отразил ещё одно заклинание соперника. Одновременно с этим послышался раскат грома, а секунду спустя темное небо, видимое из окна, прорезал разряд молнии.

Раймон инстинктивно содрогнулась. Секунды промедления оказалось вполне достаточно для британца, пославшего в нее разоружающее заклинание. Луч отбросил Мираэль на несколько метров назад - перед глазами заплясали звездочки. Поверженная Раймон крепко зажмурилась и открыла глаза, пытаясь сфокусировать взгляд. Ненавистная металлическая маска валялась где-то в углу.

Попытаться разогнать звездочки

Так прошло пять лет. Мираэль так и не удалось полюбить ни Сицилию, ни Академию, не удалось избавиться от чувства одиночества. Кроме того, ей так и не хватило мужества признать свою неправоту и вернуться домой (возможно, девушка все еще надеялась, что ситуация изменится). Гордость и фирменное Раймоновское упрямство заставяли Мираэль работать все более упорно. Вопреки ожиданиям, предвзятость со стороны коллег никуда не исчезла, а только усилилась: теперь ее считали выскочкой, доказывающей непонятно что непонятно кому (они были не так далеки от истины, не находите?). Тем не менее, Мире удалось закончить Академию с красным дипломом и получить должность в местном магическом спецназе.

На работе стало все только хуже: теперь Мираэль окружали не сверстники, а взрослые дядьки с тем самым отвратительным сицилийским менталитетом. Кроме того, оказалось, что работа мракоборца-спецназовца во многом идет вразрез с моральными принципами Миры, воспитанной в семье гриффиндорцев.

Отношения с семьей Мира все еще поддерживала, но напряжение возрастало: все считали, что ей следует вернуться домой и попробовать себя в чем-то другом. Мира понимала, что они правы, но, к сожалению, люди легче прощают чужую неправоту, чем правоту. Девушка резко реагировала на вопросы об учебе, а затем о работе, старалась избегать общества брата: ей казалось, что он видит ее насквозь и Мира избегала смотреть ему в глаза, будучи по-детски уверенной, что так он не догадается, что взрослая жизнь совершенно не оправдывает ожиданий его младшей сестры.

Тем временем, социальная ситуация в Италии начала усложняться

Сицилия знаменита не только своей лазаньей и академией боевой магии, но и мафией. Когда 18-летняя Мира ехала сюда, ей казалось, что знаменитая сицилийская мафия - это часть истории острова, придающая ему особого очарования и колорита (которого за годы жизни на Сицилии мисс Раймон так и не нашла). В первые годы жизни Мираэль в Палермо действительно было все мирно, но постепенно мафия вновь стала выходить из подполья: участились разборки между кланами, возрасло напряжение среди маггловского населения. Беспрецедентным было то, что деятельность мафии набирала обороты и сфера ее влияния достигла ранее невиданных масштабов: распространилась на магические органы власти. Разумеется, в первую очередь это затронуло силовые структуры, в одной из которых работала выпускница Сицилийской академии боевой магии Мираэль Раймон.

Работа все больше расходилась с моральными принципами Миры, и женщина решила положить этому конец: в ближайший отпуск уехать домой и никогда больше не возвращаться в эту средиземноморскую тюрьму. Тем временем, обострялись отношения между Магической Италией и Магической Британией: сначала почта стала доходить с большой задержкой (рождественская открытка от брата попала в руки Миры в середине марта. вскрытая), затем была ограничена каминная и трансгрессионная связь. На англичанку Раймон смотрели враждебно и недоверчиво. Вероятно, заподозрив что-то неладное, начальство отложило ее отпуск.

Далее

Прошло еще пять лет, а все становилось только хуже: связь с Британией была оборвана, почта не доходила, в газетах с завидной регулярностью появлялись антибританские статьи. Мираэль так и не удалось съездить на родину: был полностью закрыт выезд на территорию Британии. И не только Британии - Мира не преуспела ни в одной из попыток уехать ни во Францию, ни в Германию, чтобы уже оттуда вернуться домой. На почту так же можно было не возлагать надежд - во-первых, она подлежала строгой цензуре, во-вторых, доставлялась все реже. Связь с семьей постепенно была утрачена.

Учащались вооруженные столкновения, в каждом из которых Мираэль обязана была принимать участие. Работа, коллеги и начальство вызывали у Раймон все большее отвращение, но попытки подать заявление об уходе сопровождались только угрозами. Палермо ей казался огромным дементором.

Однажды глава подразделения, где работала Мираэль вызвал ее в свой кабинет и поставил перед ней задание: планируется прибытие дипломатической делегации из Магической Британии, и перед ними поставили цель напасть на здание и захватить заложников. Когда Раймон попыталась отмазаться от участия - дескать, ее же в тот день назначили на что-то другое, начальник жестко заявил, что ее участие обязательно и тонко намекнул, что она и так не на хорошем счету - задает очень много вопросов.

Операция была спланирована за неделю

Окружающая картина была всё ещё расплывалась, и лицо британца она видела как будто через слой тумана.

-Жива? - послышался голос. Голос, которого Мираэль не слышала почти пять лет.

Сфокусировать взгляд на лице британца

Не веря своим ушам, Мира усилием воли заставила себя всмотреться в лицо недавнего оппонента. Немного старше самой Мираэль, рыжие волосы, трехдневная щетина и обеспокоенно смотрящие на нее ярко-голубые глаза, такие же, как те, что Раймон ежедневно видела в зеркале.

Не может быть.

- Натаниэль? - слабым голосом спросила Мира, не до конца осознавая, галлюцинация это или реальность. - Нейтик, это ты?

- На-та-ни-эль, ты все правильно сказала, - присев на корточки, брат демонстративно закатил глаза и привычным жестом щелкнул Миру по носу. Ничуть не изменился! - Сильно ударилась? Я не хотел, извини.

Нейтик протянул сестре руку и аккуратно поставил ее на ноги. Последние пять лет Мира мечтала о том, как вернется домой, как встретит брата: и вот он, стоит самый что ни на есть настоящий, наверняка с минуты на минуту они окажутся дома, и вот Мираэль совершенно не знает, что говорить.

Скажи уже что-нибудь, нам же интересно!

- Неееейтик, - Мерлин, как она отвыкла за пять лет произносить его имя, - Нейтик, я такая глупая, прости меня, пожалуйста, кто меня тогда за язык тянул...

Голос звучит сбивчиво и прерывисто, Мира сама не полностью отдает себе отчет в том, что говорит и за что извиняется (если перечислить все, за что ей следует извиниться, так и вечера не хватит). Плечи девушки дрожат, а по щекам катятся слезы. За окном раздается очередной раскат грома - Мираэль вздрагивает и прижимается к брату так, как делала в детстве. По стеклам барабанят крупные капли дождя.

Прислушаться к дождю

- Мииира, ну ты посмотри, какой дождь, а тут еще и ты потоп устроила! Хочешь, чтобы мы вплавь из этой дыры выбирались? - ворчит Натаниэль, поглаживая ее по голове. - Горячего молока, к сожалению не взял - не думал, что у здесь будет такая чудо-погода. Но могу предложить не чая - ты вроде уже взрослая девочка. Но это уже дома. Пойдем домой? Мама с Милли как раз готовят праздничный ужин.

Притворно ужаснувшись, Мираэль только крепче прижимается к брату, смеясь в его плечо. Надо же, ей казалось, что проклятая Сицилия лишила ее способности даже смеяться.

Брат активировал портключ и секунду спустя кабинет опустел.

Бабушка Мари, родители, Нейтик и Милли восприняли эту идею на удивление скептически. Основным их аргументом было то, что Мираэль попала под впечатление рассказов бабушки, и имеет идеализированное представление об этой профессии. Кроме того, спецназ - это не нечисть по болотам гонять, это ежедневные встречи с худшими проявлениями человеческого эгоизма и тщеславия. Если уж идти в мракоборство, то лучше выбрать что-то поспокойнее. Например, нечисть. И сдалась Мире эта Сицилия, когда в Лондоне есть отличное учебное заведение, которое любого Раймона с руками оторвет! Масла в огонь подлил Нейтик, заявивший, что это не женская профессия. Человек, который вырос на рассказах бабушки-мракоборца, человек, который женился на мракоборце, говорит, что это не женская профессия! Так в семье Раймонов-Ранйяров состоялась первая серьезная ссора между их детьми, сопровождающаяся разговором на повышенных тонах (пф, а Нейтик еще гордится своим дипломатизмом и спокойствием!) и кучей резких слов. Мираэль в слезах хлопнула дверью лондонской императорской резиденции и решила, что уж точно поедет учиться на Сицилию.

Уехать в Палермо